— Владимир Андреевич, вы, наверное, слышали или читали о панике, возникшей после появления репортажа «Сошествие в ад», где речь шла о захвaтивших московские подземелья полчищах гигантских крыс. Ряд специалистов немедленно объявили эту информацию бредом. А что вы, биолог, два десятка лет посвятивший именно крысам, можете сказать по этому поводу?

— Я действительно читал публикацию, о которой вы говорите, и, хотя некоторые детали там у меня вызвали вопросы, все же я нисколько не сомневаюсь, что описанные там гигантские крысы действительно обитают во всевозможных подземных лабиринтах, которыми изобилует наша столица. Нуждаются в проверке данные численности этих существ и некоторые чересчур яркие подробности столкновений с ними. В целом же — нет, все, вероятно, так и есть.

— На чем основана ваша уверенность?

— На нескольких фактах, главнейший из которых — работы, проделанные в нашем НПО «Биор» как раз по выведению больших крыс с размерами, очень близкими к названным автором репортажа «Сошествие в ад».

— Вы хотите сказать, что занимались разведением подобных крыс? Зачем?

— На протяжении семи лет наша группа вела достаточно успешные исследования в этом направлении по заказу специальных ведомств.

— Вы имеете в виду армию?

— Я предпочел бы не отвечать на этот вопрос.

— Хорошо, но хотя бы объясните, зачем вам понадобились такие чудовища.

— Видите ли, крысы — твари чрезвычайно умные. При хорошей тренировке они способны вытворять невероятные вещи. Да вы и сами, наверно, знаете немало легенд и рассказов, героями которых были kрысы, и очень многое в них — истинная правда. Беда в том, что для выполнения ряда задач от крыс требуется не только сообразительность, но и физическая сила, и определенные размеры. Скажем, крыс очень легко обучить рыть подземные, ходы любой конфигурации. Но, чтобы потом этими ходами могли воспользоваться люди, они должны быть нужного поперечного сечения, верно? Вот зачем понадобились крысы-гиганты. Я привел только лишь один пример из множества, вы понимаете.

— И вы полагаете, что в результате случайного стечения обстоятельств в подземельях Москвы оказались смоделированы условия, аналогичные вашим лабораторным, и на свет появились огромные крысы-мутанты?

— Нет, я думаю, происхождение их иное. Дело в том, что просто получить огромную крысу кумулятивным воздействием мутагенных факторов — химических веществ, жесткого излучения разных диапазонов — это еще полдела, хотя и это архисложно. Но добиться, чтобы эта мутация закрепилась, — на этот процесс в природных условиях эволюции требуются десятилетия и века. У нас же, судя по сообщениям, крысы появились сразу как готовый вид, и в немалом количестве. Как хотите, но заподозрить случайное стечение обстоятельств я не могу. Это слишком мало вероятно.

— Вы хотите сказать, что их кто-то вывел специально?!

— Мне кажется это наиболее правдоподобным.

— С какой целью?

— Не знаю. Я могу только размышлять. Официальных научных работ, подобных нашей теме, в стране никто не ведет: это я могу утверждать официально. Значит, остаются два варианта. Либо какая-то лаборатория экспериментировала на свой страх и риск, и часть подопытных животных сбежала, либо... либо их вывели и выпустили сознательно.

— И что же дальше?

— Трудно сказать однозначно. Возможно, мутация все-таки не закрепится, и через какое-то количество поколений крысы все-таки начнут вырождаться, мельчать до своих привычных размеров. Это самый безболезненный вариант. Могут возни кнуть какие-то побочные аномалии — ну, скажем, хрупкость костей, — которые также постепенно уничтожат популяцию. Но не исключено и другое: что крысы будут чувствовать себя прекрасно, плодиться и размножаться, и тогда очень скоро ситуация выйдет из-под контроля. Я незнаком с действиями отряда, описанного в заметке журналиста, но, похоже, такими способами натиск крыс нам не сдержать.

— Ничего не скажешь: замечательный прогноз!

— А я не руководитель дератизационной службы метрополитена, чтобы браво рапортовать о блестящих результатах. Я призываю смотреть опасности в лицо. Мы знаем об этих крысах до смешного мало. Есть ли у них естественные враги? Какими болезня ми они болеют? Какую пищу предпочитают? Одно дело — наши лабораторные, почти домашние особи, выросшие в почти стерильных условиях, и другое чудища, рожденные и выросшие в канализационных коллекторах, питающиеся тухлятиной и черт знает чем еще...

— А можно ли найти тех, благодаря кому Москва оказалась зараженной этой нечистью?

— На мой взгляд, это необходимо сделать! Если это плод случайного научного любопытства, трагическое стечение каких-то обстоятельств, то, наверно, честнее всего этим людям было бы откликнуться самим. Они могут оказать неоценимую услугу по части поиска противоядия. Если же мы столкнулись с целенаправленной акцией... Не знаю. Видимо, это уже по части милиции.

— Что-то я не очень представляю, как можно квалифицировать подобные действия с точки зрения уголовного кодекса. Но все же: есть ли, на ваш, опытного биолога, взгляд, шансы найти это самое противоядие?

— Да, думаю, есть. Я не очень верю в результа тивность карательных экспедиций в подземную Москву. Эта игра в войну может плохо кончиться для самих же игроков. Нужен ответ на том же биологическом уровне, что и вызов.

— Вы хотите сказать, что нужно вывести каких то гигантских кошек — и отправить их под землю гоняться за этими крысами?

— Кошек — нет, кошки там не выживут, а вылезут наверх и начнут охотиться на нас с вами. Я говорю о необходимости найти каких-то иных биологических врагов этих крыс либо, если отыскать их не удастся, вырастить их тем же способом, как произвели самих же крыс.

— Но не окажется ли так, что мы дадим толчох событиям, отдаленного результата которых сами предугадать не в состоянии?

— Надо сделать все, чтобы события не вышли из-под контроля. Конечно, самое простое— сделать вмд, что проблемы не существует. Уменьшится ли от этого численность крыс — не знаю. Едва ли...

— Я хотел эы вернуться к тому, с чего начал. Можно ли доказать, что история с гигантскими крысами — не выдумка, что они вправду существуют?

— Самым простым было бы провести вас в наш виварий, но, к сожалению, я не имею права, а это сняло бы все вопросы. Сейчас у нас содержится в клетках около двух десятков «доказательств» длиной от восьмидесяти сантиметров до метра двадцати. Они довольно миролюбивые твари, иногда просто ласковые, но все равно это зрелище не для слабонервных. Помню, когда я в первый раз показал результаты представителю заказчика, этот здоровенный розовощекий мужик сделался серо- зеленым. Вроде бы ничего особенного: крысы как крысы, только огромные, а многие не выдерживают...

— А кто еще содержится в нашем виварии?

— Вас интересует именно эта программа? Собаки, гуси, кролики, змеи, бобры... Кажется, никого не забыл.

— Крысы роют тоннели... А этих зачем выращиваете?

— Ну всех деталей я вам открыть не смогу. Но вы же понимаете, что животные, сохраняющие свои врожденные качества — ну, например, собака: способность легко дрессироваться, злобность, отличное чутье, — но физически значительно более сильные и выносливые, оказываются способны на такое, что их сородичам и не снилось. Мы в состоянии получить гигантских пчел, доза яда у которых будет смертельна для слона, не говоря уж о человеке. Представляете, какой эффект будет иметь целенаправленный «пуск» такого пчелиного роя? Или те же собаки. Опытным преступникам известны приемы, которыми можно отбиться даже от хорошо вышколенной овчарки... А кто в состоянии отбиться от пса двухметрового роста с клыками, как авторучка? И вообразите, что таких песиков мы пускаем против взбунтовавшихся уголовников в колонии или нежелательной демонстрации.

— Скажите, Владимир Андреевич, а у вас у самого не бегают мурашки по коже, когда вы расписываете вот это: смертоносных пчел, суперсобак... Не страшно?

— Нет. Сначала, правда, оторопь брала: не мог привыкнуть, а сейчас все нормально. Это наука, и настоящим ученым надо уметь принимать ее результаты спокойно. Наши исследования ведутся в интересах страны, и принимаются все меры, чтобы они никому не причинили зла. Страшно, если уж о том заговорили, другое. Страшно делается при мысли, что это может попасть в нечистые или преступные руки... Вот тогда беды не оберешься...

— Преступный мир? Мафия?

— Да. К сожалению, были случаи, когда преступные элементы пытались выкрасть наших некоторых пигомцев, предлагали за них астрономические суммы. Предлагали даже бросить «Биор» и переселиться в небольшой уютный городок в провинции, обещая предоставить там для работы лабораторию, оборудованную по последнему слову техники, и оклад любой, какой пожелаю. Условие одно: работать на них.

— И вы отказались?!

— Напрасно иронизируете. Я не исключаю, что подобные работы где-нибудь в «частном секторе» уже ведутся полным ходом. Я отказался, а кто-то ведь мог и согласиться. Вы отдаете себе отчет, что произойдет, если преступные группировки получат в свои руки это небывалое оружие?

— Надеюсь все-таки, что этого не случится. Но скажите: правда ли, что название вашего научно-производственного объединения расшифровывается как «Биологическое Оpужие»?

— Об этом вам лучше поинтересоваться у автора названия, а не у меня.